Куда Борей несет Орифию?

Безрассудный мой Борей! Ты расхвастался напрасно! Видишь: злобы самовластной Милость кроткая сильней! (В. А. Жуковский, Солнце и Борей) Когда вам впервые встретилось это имя — Борей? Может быть, в розовом детстве вы услышали сказку о ветре и солнце?

Ветер, которого звали Борей, сказал, что он сорвет с путника его теплый плащ. Но путник только крепче закутывался, а плащ не отдавал.

Солнце сказало, что оно заставит путника снять плащ, не прилагая таких усилий. Выглянуло из-за туч, пригрело — и путник, естественно, снял плащ.

Идея — нет надобности добиваться чего-то силой, всегда есть возможность получить желаемое другим способом и ко взаимному удовольствию дающего и берущего.

В стихотворении Борей представлен как жестокий ветер. У древних греков Борей — это не просто ветер, это бог холодного ветра, бог бурь и гроз, снега и града, морских ураганов и землетрясений. И он не склонен добиваться чего-то добром.

Борей был в числе персонажей, которых традиционно рисовали и лепили с древности. До нашего времени дошли вазы с изображением Борея и Орифии. И Рубенс написал картину «Борей похищает Орифию»: седой старик с крыльями несется в воздухе, сжимая в объятиях молодую цветущую женщину. Вокруг этой пары вьются ангелочки с белыми шариками в руках, а на небе — какие-то белые точки.

Старик — это, ясное дело, Борей. А вот ангелочки — не совсем ангелочки, это ветерки. Но ветерки не теплые и ласкающие, а холодные, со снегом. Белые точки — это градины и снежинки, а шарики — это снежки.

Борей — сын бога звездного неба и богини утренней зари, то есть бог по происхождению. (Он много чего сделал, но прославился тем, что, когда персидский царь Ксеркс осадил Афины, поднял бурю и разметал 400 кораблей персов. Афиняне верили, что их молитвы были услышаны Бореем, и поставили ему храм на той реке, с берега которой Борей уволок Орифию. )

Орифия — дочь афинского царя, принцесса. Борей предлагал ей руку и сердце несколько раз, но получал отказ. (Видимо, до нее доходили слухи о его характере, о холодности. И ей вовсе не хотелось соединяться с глыбой льда или горой снега. Хоть она и была принцессой, ей просто хотелось человеческого тепла, а не божественного мороза. )

И вот обиженный Борей рассуждает сам с собой — ну совсем как ребенок:

Гоню облака я унылые — силой, Силой колеблю моря и кручу узловатые дубы, И укрепляю снега, и градом поля побиваю. Тот же я, если своих настигну братьев под небом, — Ибо там поприще мне, — с таким побораю усильем, Что небеса до глубин от наших грохочут сражений И грозовые огни из туч исторгаются полых. Тот же, когда я вношусь в подземные узкие щели, В ярости спину свою под своды пещер подставляю, Мир весь земной и Аид тревожу великим трясеньем. (Овидий, Метаморфозы)

Кому нужна эта речь, кому интересны эти откровения? Самому Борею. Бог настраивает себя, убеждает себя в своих возможностях, в своей силе. Сработало: похитил, украл, стащил предмет своих мечтаний.

Греки пишут, что Борей «взял» Орифию в тот момент, когда она танцевала на цветочном поле со своими подругами. Есть еще слухи, что Борей свою будущую жену перед похищением изнасиловал. (Стаций, Фиваида (перевод Mozley):[The river] Elisos who privy to Oreithyia’s rape concealed beneath his banks the Thracian lover [Boreas]. )

Вот этот момент похищения и написал Рубенс. Орифия извивается, пытается освободиться от нежелательных ласк, но… Все-таки ее украл бог, и сопротивление бесполезно.

У Рубенса и Борей, и Орифия окутаны какими-то накидками, покрывалами, но это никак не одежда (древние греки были рациональнее — и Борей, и Орифия у них в хламидах; от холода. конечно, не спасают, но все-таки).

Борей — жестокий бог. Вы посмотрите на ангелочков со снежками в руках: они летят при температуре ниже нуля! Борей просто может ее заморозить! Ему положено быть раздетым, он — бог холода. А каково это ей — без одежды на мороз? Сколько можно пробыть в такой неблагоприятной для любви атмосфере? (Правда, с ними ничего не случилось. Как доносят легенды, у них потом было четверо детей. Кстати, может быть из этой легенды берет свое начало выражение «ветром надуло»?)

На древнегреческих вазах Борей моложе, кое-где его изображают с сосульками на волосах. Рубенс как бы шел по логической цепи: сосульки — снег — седой — старик. Здесь возникает возможность такого толкования сюжета: старик и молодая. И вместо жара молодости она получает холод старости. Хотя старик еще достаточно мощный физически и старается изо всех сил: вон как надувает щеки. (Овидий не упоминают о возрасте Орифии, а о возрасте бога вообще бессмысленно говорить. Но так их представил художник, и в результате получился неравный брак. )

Может ли эта картина отражать какие-то переживания Рубенса? Вполне. В то время ему было 38 лет. Очень может быть, что он чувствовал себя стариком (и сегодня тридцать восемь лет — не двадцать). В его жизни могла появиться новая дама сердца, рядом с которой он чувствовал себя совсем древним. Это могла быть 16-летняя Сусанна Фоурмент.

Каким образом они познакомились? Когда она появилась в его поле зрения? Известно только, что она была поразительно красива, что он написал несколько ее портретов, что она дважды была замужем и что она прожила очень короткую жизнь (умерла в 29 лет).

А пока что Борей тащит Орифию — в холод, в лед, в неизвестность…